Поэзия рабочего удара (сборник) - Страница 58

К оглавлению

Ступня его – как Везувий.

Глаза его – домны.

Руки его – виадуки.

Иди.

И молча,

Ни звука.

Тяжеленными бродами.

Прогуляйся по свету.

Твой путь:

Европа, Азия, Тихий океан, Америка.

Шагай и топай средь ночи железом и камнем. Дойдешь до уступа,

Это Атлантика.

– Гаркни.

Ошарашь их.

Океаны залязгают, брызгнут к звездам.

Миссисипи обнимется с Волгой.

Гималаи ринутся на Кордильеры.

– Расхохочись!

Чтобы все деревья на земле встали дыбом и из холмов выросли горы.

И не давай опомниться.

Бери ее, безвольную.

Меси ее, как тесто.

Города и люди

Ржет Нью-Йорк.

На дыбы.

Р-рух в каналы.

Завизжало кипением море.

И вышвырнулись Гудзоны с Нью-Йорком и паром к небу.

Пята небоскребов давнула Илью Пророка.

Р-pyxl запихавшись в море опять…

Ночью шепчет Нью-Йорк на весь мир.

Ды-ш-ш-шу.

Небо задохлось.

Невмоготу.

– Америка, машины, конторы, доллары.

Америка, выстрели меня.

Полнокровный, полножелезный город.

Или затрясу материк.

– Н-на.

Верхняя челюсть – Чикаго.

Нижняя – Сан-Франциско.

Скрученный заряженный язык – стальная диагональ путей.

Пол-Вашингтона пороху.

Гренландия, рубильники…

Прямым углом к Берлину, поперек Лондона через катакомбы Парижа лязгнул и взорвал Нью-Йорк.

Саботаж, саботаж и дым.

Философия человечества вдребезги.

Или спать, или жить.

Но не читать, не учиться.

Сорок миллионов блуз.

Синие, цвета хаки, красные.

Ноги… тысяча тысяч спиц.

Кто сделает шаг на полмиллиметра больше – сжечь. Одна голова в восемьдесят верст.

Тонны жажды.

Броневое лицо.

Цемент и волосы, цемент и волосы.

Жар, лед, нот.

Жар, лед, пот.

Бацануть. Долбануть. Рявкнуть.

Зацепить за сатурны башней.

Перекувырнуть домну.

Засмеяться лавой.

Плакать пулеметом.

Элеваторы гранат… раз, два, три в Балтику!

И город поездов ко дну…

Добела сварились Скандинавы.

Четыре миллиарда болванок.

Крылья бетонного сатира – на полюс!

Два часа вам сроку.

Тропики переслать на Карское море.

А теперь танцуйте.

Двадцать два Клемансо.

Окостенелый орел ренты.

Тридцать три Вильсона.

Пухлый поп мира.

Сорок Ллойд-Джорджей.

Ораторы, картечь на рельсах.

Командуйте!

Товарищи-рабочие, сирена.

Крючники. Спина. Лестница на Монблан.

Металлисты. Бал… бал… балки. Зигзаг. Огненная жратва. Тиш… ш-ш-ина.

Каменщики. Блоки. Росты. Окна. Рупоры по городу, по морю.

Землекопы. Рвы. Меридианы. Параллели. Перпендикуляры.

Развертывайтесь крепче.

Пути. Крыши. Своды. Взнузданные взрывы. Пьяные мосты.

И вклепанные люди.

Третий. Пятьдесят седьмой. Ноль, семь, два, три, девять, три.

Карточки. Инструкции. Колеса. Установщики. Токаря. Пожарные.

Дома – серия В. Башня 7, улица 40.

Делопроизводитель Атлантического океана.

Берлин. Электрика.

Три миллиона блузников. Глаза, глаза Европы.

Эссенцы. Вас миллион. Вы знаете ваше имя? – Стрельба.

Колонна городов, ряды вздвой!

Меридианы деревень, направо!

Глыба восстаний.

Угол репрессий.

Железный знак восклицания в восемьдесят этажей.

Два восклицательных знака.

Ходули.

Революция на ходулях.

Американский хлеб перекликается с европейским голодом.

Вильсон не может ехать в Европу: голова его Штаты, сердце – Колумбия, ноги – Аргентина, шляпа – Аляска.

Если поедет, то железной магистралью штатов так и плюхнется в азиатскую грязь.

Или сожрет, или задохнется.

Но при чем тут Вильсоны?

В рельсах.

В железе.

Бетонирован мир.

И Вильсоники, Клемансики, Ллойд-Джорджики… командуйте.

Не вглядывайтесь в наши физии.

Частокол ног. Барабан.

Груди… Блиндированные балки.

Наши физии.

Серая насыпь.

И песню.

Телеграфную.

Мостопреклонную.

Гигантски-виадучную.

Кверху голову.

Глаза, впаянные в швеллера и брони… распаяйте. Артерии, обвившие котлы и динамо, – возвратите к маленькому человеческому сердцу.

Не удастся.

Ясно ли, что наше имя – Чугун.

Руда, Нефть, Железо… и еще миллион миллионов имен.

Слово под прессом

Пачка ордеров

Предисловие

Несутся годы в напряженной фантастике битв и депрессий. Весь мир – от Нью-Йорка до тунгуза – живет в рискованном действии, в вибрации ожиданий. Войны, перевороты, технический замысел, все смешано в паническом, суроворадостном и окрыленном людском биваке.

Человечество насторожилось. Оно ждет гудка. Мгновение, – и сквозь смутный хаос этих дней вырвется торжественно-легендарная догадка о грядущем реве событий.

Техническая инструкция

«Пачка ордеров» читается ровными отрезками, как бы сдаваемыми на аппарат.

В читке не должно быть экспрессии, пафоса, ложно-классической приподнятости и ударных патетических мест.

Слова и фразы следуют друг за другом одной скоростью.

Идет грузное действие, и «пачка» дается слушателю как либретто вещевых событий.

Ордер 05 может читаться параллельным чтецом; фразы подаются с большими паузами, с расчетом покрытия времени ордеров 01–09. Ордер 10 прочитывается в заключение одним первым чтецом.

Автор